Бывшая преподаватель харьковского вуза Наталья Коваль за несколько лет до полномасштабного вторжения организовала вместе с мужем современную молочную ферму в селе Хотомля под Старым Салтовом. Сегодня эта территория временно оккупирована российскими военными. О том, как выживают сотрудники предприятия, как борются за жизнь нескольких сотен породистых коров и помогают односельчанам продуктами рассказала руководитель хозяйства.
— Где вы были утром 24 февраля?
— Как и большинство украинцев утром 24 февраля я была дома в Харькове. Мой муж находился на ферме в Хотомле. В этот день я должна была сменить его там. Со мной также должны были поехать наши шеф-повар и экономист. Проснулась я от звуков взрывов. Первой моей мыслью было — гром. Но спустя несколько минут я поняла, что дело не в погоде. Выглянув в окно, я увидела, как над городом в нескольких местах поднимаются столбы дыма. В социальных сетях прочла о вторжении России в Украину.
— Что вы чувствовали в то утро?
— Было ощущение полной невероятности происходящего. Я слышала о том, что россияне стягивают войска к границе с Украиной, но в тот момент не могла предположить, что дело дойдет до полномасштабной войны. Видимо зря. Я слышала о необходимости собрать “тревожный чемодан”, но, признаюсь, скептически отнеслась к этому.
— Когда первый шок прошел, вам удалось созвониться с мужем?
— Да, нам удалось поговорить. Наша ферма находится в 30 километрах от Волчанска, поэтому он все знал и слышал. Мы немедленно сменили планы: до прояснения ситуации он решил остаться на ферме, а я — дома в Харькове.
Ферму решили не бросать
— Как разворачивались события первых часов в Хотомле и на ферме в частности?
— Ферму решили не бросать. Не хотелось сеять панику среди сотрудников и местных жителей. Как раз на 24 февраля у нас была запланирована отгрузка молока. Накануне вечером приехала фура и утром она должна была стать под загрузку. Но в 08:00 водителю позвонил начальник и приказал без молока возвращаться на базу в областной центр. Он развернулся и уехал. И перед нами возникла первая проблема: что делать с двумя полными хранилищами молока на 10 и 5 тонн. При этом на носу была обедняя и вечерняя дойки. Посоветовавшись с мужем, мы приняли решение раздавать молоко местным жителям — кто сколько возьмет. Но люди были напуганы и никто не хотел нас даже слушать. Спустя время хотомляне все-же откликнулись и стали понемногу разбирать молоко. Спасти удалось лишь малую часть. Остальное — пришлось утилизировать.
— Вы так же оставались в Харькове или пытались выехать из города?
— Я оставалась в Харькове. Мне казалось, там безопаснее. К тому же, буквально на второй или третий день трассу на выезде из Харькова в направлении Волчанска перекрыли. Как позже выяснилось, это было связано с тем, что шли активные бои в районе Шестаково. Еще через несколько дней из-за подрыва или обстрелов повредили мост в Старом Салтове, на автомобиле по нему проехать было невозможно. Пока стабильно работала мобильная связь, все оперативные вопросы касательно работы фермы мы решали с мужем по телефону.
Военный хлеб
— Как в первые дни полномасштабной войны обстояли дела со снабжением? Жителям села что-то привозили?
— Какой-то запас продуктов у всех был. А вот с хлебом возникла напряженная ситуация. До полномасштабного вторжения его регулярно привозили из Харькова, но в сложившихся обстоятельствах это стало невозможным. Все понимали — без хлеба будет тяжело. Но ни дрожжей, ни муки в достаточном количестве на ферме не было. Сосед-фермер запустил старую давно не работающую мельницу. С ее помощью перемалывали пшеницу и получали хоть какую-то муку. Продолжалось это недолго — вскоре мельница благополучно сломалась. Вместо нее мы начали использовать комбикормовую установку, на которой в мирное время перемалывали кукурузу и ячмень для наших коров. Попробовали — работает. Наши сотрудницы просеивали полученную крупу — мелкую фракцию отдавали на выпечку хлеба, а крупную — на корм животным. В итоге у нас получался такой себе классический военный хлеб, а его постоянное наличие очень помогало и помогает людям держаться. Спустя какое-то время дорогу из Харькова в направлении Старого Салтова открыли и в поселок начали привозить фабричный хлеб.
— В Хотомлю, которая из-за взорванного моста оказалась и остается по сей день фактически отрезанной от снабжения, что-то как-то доходило?
— Да, но с огромным трудом. Однажды мне удалось передать необходимые ветеринарные препараты и лекарства на ферму. Тогда очень помог отец. Несмотря на почтенный возраст — 75 лет — он под обстрелами пересек часть Харькова, встретился с водителями хлебозавода и передал им посылку, а те доставили ее со своим грузом в Старый Салтов. Это было в марте. На тот момент мост в поселке разрушили полностью и пешком по нему пройти было невозможно. Поэтому перевозили лекарства на саночках по льду.
Ферма помогает людям выжить
— Сколько человек решили остаться на ферме?
— Это очень непростой вопрос. До начала полномасштабного вторжения на ферме работали около 40 человек. Сейчас — 15. Себя я не считаю, так как физически не могу попасть на рабочее место. Я очень благодарна всем сотрудникам, которые остались. Я знаю, они рассчитывают на то, что ферма поможет им выжить. Поэтому дружно продолжаем заниматься выпечкой. Делаем это не ради денег, как вы понимаете, а для того, чтобы каждый сотрудник мог принести домой свежий хлеб, молоко, сыр. Или поделиться продуктами с соседями. Многие жители села выехали. Но многие и остались. По большей части это пенсионеры. Их нужно поддерживать.
— Насколько тяжело в военных условиях содержать ферму?
— Очень тяжело, но мы не можем закрыть предприятие, это не цех по производству табуреток. Коровы живые. Они каждый день едят, извините, ходят в туалет, и дают молоко. Это природные процессы. Сейчас на наших животных больно смотреть. Еды мало, коровы стали давать в два раза меньше молока — около 10 литров в сутки. В нормальных условиях надой составлял около 26 литров. Но от них сейчас никто большего и не требует. При всем этом за ними нужно ухаживать. Коров нужно доить, кормить, поить, ухаживать за ними. Им тоже страшно, они болеют. С февраля мы не можем закупить шрот (концентрированный корм. — Ред.). Также недоступными для нас остаются мел, соль и сода, которые обязательно должны быть в рационе животных. Сейчас к нам не может приехать ни одна машина — все дороги заблокированы. Раньше был мост в селе Рубежное, по нему удавалось как-то передвигаться. Больше его нет, разрушен. Мост в Печенегах —тоже. Купянское направление заблокировано. Мы находимся как бы на острове.
— Куда деваете надоенное молоко?
— Около 300 литров бесплатно раздаем малообеспеченным жителям села — многодетные дети, одинокие и пожилые люди. В самом начале мы поняли, что если раздавать все молоко, то у нас никто ничего не покупает. В таком случае мы не могли выплачивать зарплату сотрудникам фермы. Поэтому ограничили бесплатную раздачу до 300 литров, а остальное молоко реализуем. Цена, конечно, символическая, но хоть какая-то прибыль должна быть.
— Насколько известно, в населенных пунктах, расположенных за Старым Салтовом, нет электричества. Как вы справляетесь с этой проблемой?
— Электричества нет до сих пор. Справляемся с помощью дизельного генератора. Он достаточно мощный. Во время утренней и вечерней дойки включаем его, в это же время наши сотрудницы выпекают хлеб, делают творог, сыр, а местные жители заряжают мобильные телефоны. Также с помощью генератора питаем охладительные емкости, к нему же подключены поилки для животных и холодильники. Горючее покупаем у населения, местные жители нам сами его время от времени предлагают. Не могу сказать, что это топливо нужного качества, но в сложившейся ситуации выбирать не приходится.
— Планируете ли заготавливать корма для животных? Или сейчас это физически невозможно?
— В сложившейся ситуации “планировать” — страшное слово. Все мы живем одним днем. Неизвестно, что нас ожидает завтра. Около 300 тонн сена практически под обстрелами нам кое как удалось заготовить. Силос остался с прошлого года. Но этого катастрофически мало. В мирное время в качестве кормов мы заготавливали сенаж (трава, провяленная до влажности 50% и законсервированная в герметичных емкостях. — Ред.). К сожалению, этот вид корма в этом году для нас недоступная роскошь. Грузовые машины, которые мы нанимали, все конфискованы. Надвигается катастрофа. Сейчас наши коровки едят силос, который мы заготовили прошлым летом. Его хватит до октября. Заготовка новой партии силоса под большим вопросом из-за сложившейся ситуации с горючим, грузовыми автомобилями, и безопасностью в целом. У нас 600 коров… Что с ними будет? Нам грозит то, что мы не сможем их прокормить. Они просто могут погибнуть в коровниках. Хотомля — маленькое село, рядом — большой водоем. Мне не хочется об этом думать, но может произойти экологическая катастрофа.
Все очень ждут ВСУ
— Поселку Старый Салтов очень досталось — там много разрушений из-за вражеских обстрелов. Были ли “прилеты” в Хотомлю?
— Да, насколько мне известно, Старый Салтов в значительной степени разрушен, он находится под контролем наших военных и его постоянно обстреливают оккупанты. Хотомля временно оккупирована, поэтому “прилетов” очень мало, к счастью. Очень много взрывов в населенных пунктах, расположенных по периметру Хотомли. Все это очень хорошо слышно, нередко видны столбы дыма от пожаров.
— Какие настроения царят среди жителей села?
— Настроения полностью соответствуют общей обстановке в нашей стране. Людям тяжело. Сильно сказывается постоянное отсутствие электричества и мобильной связи. Туда дозвониться невозможно. Можно лишь принять звонок оттуда. Мы договариваемся о сеансах связи. Для этого людям приходится искать место, где телефон “ловит”, иногда нужно выходить за село. Там действуют свои правила, классические для оккупированной территории. Я считаю, что не совсем корректно рассказывать все, чтобы не подставить тех, кто там остается. Я бы не хотела навредить. Там свободой и не пахнет, как вы понимаете. В то же время в селе никто не ждет “русского мира”. Все очень хотят, чтобы пришли ВСУ и освободили их от оккупантов. И Хотомлю, и Волчанск — все наши населенные пункты.
Комментарии