Авария произошла неподалеку от Харькова, в районе Циркунов. Только когда нас с дочерью трижды обозвали трупами, ко мне стало приходить осознание того, что произошло.
Сначала сотрудники скорой помощи с хмурыми лицами: “живые есть?”. Потом почти безразличный водитель эвакуатора: “уже увезли?”. Сегодня – эксперт, оценщик по автохламу.
Парень обошел вокруг остатков автомобиля и тяжело вздохнув, спросил: “И что водитель..?”
Казалось, он потянулся снять шапку.
“Я – водитель”, – говорю я.
Оценщик обрадовался, как ребенок.
“Ну, надо же, – повторял он, – Так не бывает! – повторял он, – Я столько в жизни видел…”
Он тряс мою руку и говорил “поздравляю”.
Прошло уже девяносто шесть часов. И не было в них, наверное, нескольких минут подряд, когда бы я снова и снова не возвращалась туда, на трассу. Когда бы я снова и снова не принимала это мгновенное решение – уйти от лобового столкновения. Когда бы я снова и снова не слышала этот жуткий крик дочери: “Мамаа, неет!”.
Мы зацепили колесом влажную обочину и полетели в кювет.
Это случилось на Пасху. Говорят, мы летели, как в кино. Красиво, с пируэтами. Мимо деревьев, отталкиваясь от пеньков, переворачиваясь. Говорят, мы летели не больше пяти секунд. Мне показалось вечность.
Я успела подумать только одну мысль, единственное слово – “Живи”! Дочь была не пристегнута.
Мы приземлились на колеса. У нее – несколько синяков и ссадин, сломала пальцы на руке. На мне – ни царапины. Вообще ничего. Совсем. Автомобиль восстановлению не подлежит.
Когда я смотрю на остатки машины, понимаю – с нами произошло Чудо. Так, действительно, не бывает.
А еще покажу вам простой, ничем не примечательный фрагмент из обыкновенной жизни моего ребенка. Таких кадров будет еще тысячи. И знаете, это впечатляет больше, чем покореженный металл.
Комментарии